Думай и богатей по-русски – 1. Психология бизнеса - Сергей Попов

Я хочу быть писателем.

О чем вы хотите писать?

О преступности и наркомании. О безнравственности.

Постойте. А в чем же неповторимость вашей жизни? Откройте любую газету, и вы увидите, что любой журналист сегодня пишет именно о том, что вы только что перечислили.

Я открываю первую попавшуюся газету, где едва ли не каждая статья сводится или к отсутствию нравственности или к констатации засилья преступности и наркомании. Статьи в газете как умные, так и бездарные. Я протягиваю газету юноше.

Вячеслав ошарашен:

Да нет. Я, конечно, по-своему раскрыл бы эти темы, что позволило бы иначе посмотреть на мир. Мне всегда казалось, что у меня есть свой собственный взгляд на вещи.

Если вас не затруднит, продемонстрируйте ваш подход сначала мне, а уж потом остальному человечеству.

Ну, например… – посетитель начинает что-то говорить, но я перебиваю его:

Простите, похожее я читал у Экзюпери.

Ну хорошо, тогда…

Вскоре я перебиваю вновь:

Извините, но что-то подобное высказывал Солженицын.

Вячеслав замолкает.

Итак, ничего своего, – подвожу я итог.

Юноша чуть не плачет:

Я не могу все словами объяснить. Но чувствую, что не могу быть как все. Я чувствую, что создан для чего-то большего. Но для чего, я и впрямь пока не могу отчетливо понять.

Вы удивительно правильно выразились, Слава, «не могу понять отчетливо». Дело в том, что жизнь устроена так, что если человек предчувствует собственную миссию, то между 22 и 33 годами он всего лишь собирает информацию, накопленную до него предшествующими поколениями. Читает книги, а главное, с головой погружается в окружающую его жизнь. Чем тщательнее он собирает информацию, тем выше его шансы в дальнейшем обрести свой собственный путь. Но до 33 лет ступить на свой путь, обрести собственный, «ценный для людей» взгляд на вещи чаще всего нельзя. Потому не пытайтесь. Не тратьте попусту драгоценное время. Из людей, которые мнили себя в вашем возрасте чем-то особенным, впоследствии ничего серьезного не получалось.

Но когда и откуда появляется этот индивидуальный путь, этот собственный взгляд на жизнь? – перебил меня Слава.

На вопрос «когда?», я отвечу: после 33 лет. На вопрос «откуда?», отвечу: именно из обыкновенной жизни «как все» на отрезке 22—33 года.

Ведь если бы в 22—33 года Джек Лондон, как все в Америке, не стремился разбогатеть любым способом, он бы не стал лучшим американским писателем. Если бы в том же возрасте Достоевский не стремился бороться с самодержавием, как большинство в России, он не попал бы на каторгу и впоследствии не стал бы величайшим гуманистом. Если бы молодой Лев Толстой не воевал, как многие под стенами Севастополя, то зрелый Толстой не смог бы написать «Войну и мир». Для людей, обремененных предчувствием собственной миссии, заурядность желаний до 33 лет – залог гениальности после вышеуказанной даты.

А как же с деньгами? – вновь перебивает меня Вячеслав, – ведь из-за моей бедности Лена не выходит за меня замуж. А я, как все в этом возрасте, хочу жениться.

К ответу на этот вопрос я вас и подвожу. Чтобы иметь деньги, надо внимательно присмотреться к тому, под какой способ существования Природа щедро дает их на том или ином возрастном этапе. На отрезке между 18 и 33 годами она дает деньги тем, кто стремится жить, КАК ВСЕ. Словом, гуляйте, веселитесь, влюбляйтесь, будьте, как ваш соперник за сердце Лены, грузчиком, торгашом, рэкетиром, и Природа сама позаботится о вашем кошельке. А главное то, что именно в этой заурядной жизни вы и найдете материал для своих будущих неповторимых книг.

Неужели все так просто? – усмехнулся на прощание мой собеседник. – Все гениальное – просто. А Природа, без сомнения, – гениальный механизм.

Лена, приводившая ко мне Вячеслава и Андрея, объявилась вновь через пару лет. «Уж не знаю, о чем вы говорили с моим мужем, со Славой то есть, – уточнила она, – но только с деньгами у него больше проблем нет. Правда – другая беда: женщинами очень интересуется. Друзей соответствующих завел, в разные истории из-за баб попадал. Я спрашиваю, зачем ты шляешься, если у тебя дом, жена?» Он отвечает: «Шляюсь потому, что так делают все в моем возрасте».

Эта вторая встреча с Леной произошла шесть лет назад. Вячеславу тогда было 27 лет. А недавно на страницах бульварных газет замелькали статьи «Гулящий муж: наказание или благо?», «Надо ли знакомить жену с любовницей?», «Сколько стоит любовь в России?» и т. д. Автором полемических статей был муж моей посетительницы. Вскоре у него вышла книга, посвященная бульварным похождениям современников. Незаметно для себя Слава стал не только обеспеченным молодым человеком, но и самобытным, а главное, читаемым автором.

ИТАК, НА ВОЗРАСТНОМ ОТРЕЗКЕ МЕЖДУ 18 И 33 ГОДАМИ ДЕНЬГИ ИДУТ НАВСТРЕЧУ ТОМУ, КТО СТРЕМИТСЯ ПОТАКАТЬ СВОИМ САМЫМ ЗАУРЯДНЫМ ЖЕЛАНИЯМ, ТЕМ, КОТОРЫЕ ПРИСУЩИ БОЛЬШИНСТВУ ЛЮДЕЙ, ЖИВУЩИХ С НИМ РЯДОМ.

Приведу еще один пример, иллюстрирующий то, как незаурядный человек в годы молодости в одночасье решил материальные проблемы, потакая своим самым что ни на есть заурядным жизненным требованиям.

Журналиста, как известно, «ноги кормят». А один мой знакомый репортер, впоследствии ставший очень известным, эту самую кормилицу-ногу сломал. Ни в одной из редакций он в штате не состоял, жил только на гонорары. С потерей ноги-кормилицы для него не существовало угрозы голодной смерти – заначка была. Но вот беда: накануне травмы предложили журналисту джинсы – настоящие, модные, фирменные. Большая редкость в конце 80-х годов. И цена подходящая – 100 рублей. Но где их взять журналисту, если в его портфеле лежал один-единственный сюжет, причем предурацкого содержания.

Сюжет был следующий. Забежавший из леса в город молодой лось почему-то пристроился в конец длиннющей очереди за водкой. И все. Повторяю, дело было в конце 80-х годов. За публикацию такой заметки в те времена платили, дай Бог, если 3 рубля. За проблемную статью на ту же тему платили больше – 20 рублей. Журналист подсчитал: пять проблемных статей – и джинсы мои. Но как выжать пять статей из истории несчастного лося? Можно было отказаться от покупки джинсов. Но уж очень хотелось молодому человеку щеголять по столичным редакциям в обновке.

И тогда что-то стало подсказывать журналисту: «Пойди методом исключения. Сначала посмотри на это событие со своей точки зрения». Олег (так звали журналиста) по убеждениям был демократ. Поэтому первая написанная им проблемная статья о лосе перекликалась с открытостью границ, отсутствием взаимного страха леса и города, России и Европы, а заканчивалась призывом ко всеобщему демократическому братству на Земле. По собственным словам автора, слезы умиления катились из его глаз, когда он отстукивал на машинке слова о всеобщем братстве лосей и алкоголиков. Олег отправил статью в демократическое издание. Она была встречена с восторгом и немедленно опубликована. Вторую подобную статью писать было уже нельзя. А гонорара за первую на джинсы не достаточно.

Что-то внутри опять подсказало Олегу: «Заставь себя посмотреть на проблему с диаметрально противоположной точки зрения, то есть с точки зрения коммунистов – сторонников централизованной власти и закрытых границ». Волевым усилием он сделал и это. По его же собственным словам, вдохновение вдруг нахлынуло на него с удвоенной силой. «Я негодовал, я возмущенно стучал единственной ногой, когда печатал слова: «Где в это время была милиция?», «Почему не огородили лес колючей проволокой и не пропустили ток?», «Люди и звери не должны жить вместе!» Я требовал от правительства денег на содержание милиции, армии, на военно-промышленный комплекс, чтобы защититься от лосей, которые посягнули на нашу водку, на наших доморощенных алкоголиков. Статью Олег направил в прокоммунистическое издание, подписав ее псевдонимом. Статья была немедленно опубликована. Но на демократах и коммунистах удалось заработать всего 40 рублей, значит, нужны были и другие взгляды на визит лося в магазин, чтобы перед Олегом открылись двери других изданий.

«И тогда меня что-то озарило, я вдруг вспомнил, – говорил Олег, – про третью силу: национал-патриотов, которые в ту пору не разделяли ни демократических, ни коммунистических идей. И еще неожиданно вспомнил, что лося на Руси называли «слона сохатая». Отсюда я уже сделал смелое предположение, что славяне пришли из Индии и что, увидев в лесу лося, ассоциировали его не иначе как со слоном, но украшенным рогами. Я вдохновенно парил над пишущей машинкой, выстукивая слова о том, что именно мы, русские, – представители древнейшей арийской расы, а вовсе не немцы или англичане. Именно мы принесли миру цивилизацию и культуру. И поэтому уже завтра мы укажем тому же миру путь, который отличен и от тоталитаризма, и от буржуазной демократии. Но что это будет за путь, мы сохраним втайне до часа икс.